- Источник:
- Архивы пресс-службы
– Когда артисты долго гастролируют, у них порой сносит крышу. Некоторые, чтобы снять стресс, употребляют наркотики или принимают на грудь. Но у группы «Ласковый май» были свои способы. Помню, в 1989 году на гастролях в Харькове у ребят наступил очередной кризисный момент, до этого они почти год работали без передышки. И вот захожу к ним в номер, вижу: Шатунов и Серков сидят напыщенные, молчат. Я сразу почуял неладное. Спрашиваю: «Что случилось?» А они мне заявляют: «Мы хотим разгромить этот номер, потому что устали!» – «Как это вы, – говорю, – можете разгромить государственную собственность, за это ведь статья светит!» Но они ничего не хотят слышать: «Или мы его разгромим, или больше выступать не будем!» В общем, понимаю, что спорить бесполезно. Уточняю: «Можете подождать хотя бы минут 30?» Кивают. Спускаюсь вниз, захожу к директору гостинцы, спрашиваю: «Сколько стоит ваш номер люкс, в котором живут мои ребята?» Она отвечает: «Пять пятьдесят». – «Да нет, сколько вообще: мебель, обстановка, ремонт? Мы хотим его разгромить…» У директора шок: «Как это? Да мы там только ремонт сделали! И вообще это государственная гостиница…» Я настаиваю. Приходит бухгалтер, все «подбивает» и объявляет: три с половиной тысячи рублей. Я тут же зову своего директора Рашида Дайрабаева и говорю: «Рашидик, мне нужно 20 тысяч рублей». Он приносит пачки купюр, а я предлагаю директору отеля: «Давайте я внесу эти деньги на внебюджетный фонд гостиницы, помимо этого номера вы еще несколько отремонтируете». При виде денег она сразу же соглашается: «Ну ладно, громите».
Получив отмашку, прошу свою охрану устроить оцепление под окнами номера на случай, если Шатунов и Серков решат выкидывать вещи на улицу. Потом иду к ним. Они все так же сидят, насупившись, на кровати. Тихо говорю только одно слово: «Громите». И выхожу…
Я не знаю, сколько это длилось, но они вынесли весь трехкомнатный люкс: выкинули кровати, разбили телевизоры, зеркала, оторвали обои, разбили окна, двери, столы, стулья, даже рукомойник. Единственное, унитаз сорвать не смогли. Людей, которые проходили мимо гостиницы, мы предупреждали:«Осторожно, ремонт!» Благодаря моему оцеплению ни один человек не пострадал.
Когда все закончилось, я зашел в номер. Смотрю: сидят, мокрые, уставшие, но страшно довольные. После этого они еще год работали, как зайцы: ни одного замечания, ни одной шалости. И в дальнейшем себе такого никогда не позволяли – понимали, что за это могут посадить. А я с того погрома еще и финансовую выгоду поимел. Через несколько дней Юра Шатунов подошел ко мне с извинениями: «Эх, и наделали мы дел. Может, ты с нас удержишь за то, что мы тогда творили? Хочешь, целый год не будем с Серковым зарплату получать?» Шатунов у меня в то время зарабатывал по 5000 рублей в месяц, Серков – по 1500. В общем, математика хорошая.
Так что Разин и здесь «нагрелся». Кстати, я потом не раз Шатунова штрафовал. Например, после того, как Юра неудачно пошутил на концерте в «Олимпийском», он недосчитался 10 000 рублей. Какая-то девочка кинула ему на сцену белый цветок, а Юра почему-то подумал, что это трусы, и на весь зал крикнул: «Прекратите бросать в меня трусами!» И тут как по команде нас закидали нижним бельем. После концерта мы насчитали 60 трусов. Потом еще целых пять лет на всех гастролях фанатки считали своим долгом исполнить этот ритуал. Они специально надевали вторые трусы, чтобы можно было их снять и кинуть нам. И по сей день мы от этой шутки страдаем – белья столько, что можно магазин открывать. Эх, Юра, что ты натворил?..
