Звезды над Бесланом

Первое сентября в Беслане не празднуют. Построение школьников по случаю начала учебного года проводится лишь 5-го, и открывают мероприятие не поздравлениями, а минутой молчания со слезами на глазах. Забыть такое невозможно: 1 сентября 2004 года в разгар торжественной линейки к школе №1 подъехали машины с террористами. Стреляя в воздух, боевики загнали в здание больше тысячи человек – учителей, школьников и малышей, которых родители привели с собой… Почти три дня заложников удерживали в спортзале забаррикадированного и заминированного здания под прицелом автоматов. Морили голодом, не давали пить. Потом прогремели взрывы, начался пожар – и спецназ пошел на штурм. В тот день погибли 334 человека, 186 из них – дети.

СЫН – НАШЕ СПАСЕНИЕ

Глядя в небо, 7-летний Батырбек спрашивает у мамы: «А какая из этих звездочек – наш Бек?» Кто-то сказал ему, что, умирая, люди становятся звездами…

1 сентября 2004 года 40-летняя Ирина Худалова привела в школу двойняшек-первоклашек – сына Бексултана и дочь Мадину. Когда-то она вымолила их у Бога. Шесть лет попытки забеременеть были безуспешными. И вот сразу двое! Об этом чуде даже писала местная газета, в альбоме до сих пор хранится статья с фото – счастливые родители Ирина и Батраз с двойняшками на руках.

Оказавшись в спортзале среди заложников, Ирина не отпускала детей ни на шаг. Взрывом сына ранило в щеку и живот. Мать закрыла детей собой, каждую минуту спрашивала: «Вы живы?» И они отвечали: «Да». Она тоже была ранена, но так боялась за двойняшек, что не думала о себе. Ее вылечили, а Бека спасти не удалось.

«Я очень скучала по Беку, часто спрашивала родителей: почему должна быть одна? – рассказывает «СтарХиту» Мадина. – Может, поэтому мама решилась еще родить. Когда УЗИ показало, что у меня будет брат, я плакала от счастья!»

Поверить в то, что судьба подарила еще одного сына, Ирине было трудно. Забеременев, она боялась, что на нервной почве могут возникнуть проблемы. Раны к тому времени зажили, Ирину лечили в германской клинике. Несколько сеансов терапии у китайского врача – и заработала левая рука, которая после трагедии немела, она не чувствовала пальцев. Но женщина еще долго не могла прийти в себя: «Даже после двойной дозы снотворного не спала. Боялась снова оказаться под прицелами автоматов и увидеть, как осколки бомбы попадают в моего Бека!»

Мадина стала маленькому Батырбеку лучшей подругой, когда подрос, научила играть в футбол и шашки. В этом году она летала в Хорватию (бесланских детей каждое лето отправляют отдыхать на Адриатическое море) – и он несколько раз в день теребил маму: «Когда Мадина вернется? Скоро уже?»

«Неправда, что время лечит, – делится со «СтарХитом» Ирина. – М не до сих пор кажется, что мой старший сын где-то рядом! А Батырбека мы называем нашим лекарством, спасением. Благодаря ему семья снова обрела смысл жизни». В этом году Мадина идет в 10-й класс, а Батырбек – в первый. Худаловы решили отвести сына в школу, построенную напротив разрушенной. «Переведем туда и Мадину из ее нынешней школы в другом районе города. Пора уже перебороть страх перед тем местом, которое принесло столько горя», – продолжает Ирина.

Батырбек часто расспрашивает маму про Бека. И вместе с ней плачет, потому что она не скрывает от него, как было страшно: «Мои ребятки терпели жажду все дни, что мы были заложниками. Пить хотелось жутко. За несколько часов до штурма Бек спросил меня: «Мама, когда мы выйдем отсюда, ты купишь мне «Спрайт»?» Сколько этого «Спрайта» я ему на могилу за девять лет принесла, одному Богу известно…»

ОТКУДА БЕРУТСЯ МАМЫ?

Благословение на усыновление ребенка 48-летняя Марина Пак получила у отца Власия из Боровского монастыря в Калужской области. Подруга поехала к нему, передала ее записку и рассказала историю. Во время штурма Марина потеряла единственную дочь Свету. И много лет не могла простить себе этого. «У меня не получалось проводить ее в школу, нужно было ехать на курсы во Владикавказ, – рассказывает Марина «СтарХиту». – За день до линейки Свете дали стихи, которые она должна была прочитать на празднике вместе с первоклашками, хотя сама переходила в шестой. Утром я заглянула к ней в комнату, чтобы спросить, что она будет завтракать. Дочка сидела на ковре и шепотом повторяла любимую молитву Серафиму Саровскому». Света так и убежала в школу, не притронувшись к еде. Все три дня, пока дочь была в аду в спортзале, Марина переживала из-за этого…

«Я горжусь своей девочкой! – говорит она. – Выжившая после теракта учительница рассказала мне, как в одном из кабинетов по пути в туалет украдкой подобрала несколько маленьких шоколадок «Аленка», две из них она отдала Свете. А дочь тут же поделилась с подружками». В те дни город раскололся надвое – одни были за штурм, другие против. Марина была среди тех, кто требовал побыстрее освободить заложников. «Одна из женщин прикрикнула на меня: «А вдруг твоя погибнет?» Я ответила: «А вдруг чья-то спасется!» И до последнего была уверена, что именно моя девочка останется невредимой», – вспоминает Марина.

Спустя четыре месяца в морге Ростова-на-Дону ей выдали обгоревшее тело. Останки дочки удалось идентифицировать лишь с помощью ДНК- экспертизы. Похоронив Свету, она с головой погрузилась в работу. Преподавала в школе технологию, в городском Доме детского творчества пыталась возродить Театр моды, в котором занималась дочь. Судьба свела ее с Аланом. Его жена погибла во время теракта, остались две дочки. Четыре года они прожили одной семьей. Марина помогла девочкам преодолеть самый тяжелый период. Потом их с Аланом пути разошлись. О том, чтобы усыновить ребенка, она думала не раз, а еще – не теряла надежды родить. Но никак не могла решить, какой путь выбрать, поэтому передала записку батюшке. «Процедуру ЭКО, которую из года в год предлагают бесланским матерям, потерявшим детей, отец Власий делать не позволил. А вот взять сироту из детдома благословил», – рассказывает Марина.

Как-то она увидела в программе «Пока все дома» сюжет про Сережу из астраханского детдома и решила его взять. А перед отъездом в гости к ней забежала племянница. Она слышала, что тетя собирается усыновить ребенка, и сама начала искать подходящего в Интернете. Принесла Марине фото из федеральной базы данных детей-сирот: «Смотри, какой малыш, зовут Герман, ему пять лет. Похож на тебя! Если ты его не возьмешь, то я сама за ним поеду, как только мне 18 исполнится. Он должен жить в нашей семье».

В Астрахани оказалось, что семью Сереже уже нашли. Начальник отдела жизнеустройства детей-сирот Любовь Рыжкова, увидев огорченное лицо Марины, предложи ла: «А вы вот этого мальчика возьмите!» – и положила перед ней фотографию… Германа. Женщина поняла, что это судьба. Два месяца Марина бегала по инстанциям, собирая бесчисленное количество необходимых бумаг. И в феврале 2013 года наконец привезла сына домой. Первое время маленький Маугли, как, шутя, говорила про него Марина, называл «мамой» любую встречную женщину. А у нее спрашивал: откуда мамы берутся?

Несколько недель назад , когда она купала Германа, он попросил взять его на ручки: «Мамочка, я понимаю, что уже взрослый, но мне так хочется, чтобы ты меня покачала чуть-чуть». Марина научила сына говорить: «Я мамина радость, я мамино счастье». А он добавляет: «Я мамина рыдалка». Это потому, что иногда, глядя на него, она плачет от счастья.

ВЕРНИТЕ НОМЕР!

Завуч Елена Касумова уже 15 лет открывает линейки в школе. Вот и в 2004 году она взяла в руки микрофон, чтобы поприветствовать собравшихся и поздравит ь с Днем знаний, но вдруг прозвучали выстрелы... Начался кошмар. И она, и ее сын, третьеклассник Тимур, оказались в числе заложников. Найти друг друга удалось в первый день, тогда обстановка в спортзале была еще не так сильно накалена. Они сели у окна, там и провели три жутких дня. Когда начались взрывы и штурм, Елена тут же подсадила сына: «Беги, Тимур!», за ним выбралась и сама… В этом году ее мальчик поступил в Северо-Кавказский горно-металлургический институт. Правда, в аттестате нет номера школы, которую он закончил.

Взамен школы №1 в Беслане спустя семь месяцев открыли сразу две. Одну – в другом районе города, ей присвоили номер «8». Вторую – напротив той, где случился теракт. Она так и осталась без номера и без имени. Выпускникам в аттестате пишут: «Средняя общеобразовательная школа г. Беслана».

Сюда вернулись все учителя и 80% учеников разрушенной первой школы, в их числе и Елена. На первом этаже у входа фонтан – за ним мемориальная доска с именами погибших учеников школы №1. В дни их рождения одноклассник и идут на кладбище, чтобы положить на могилу цветы, а в день Последнего звонка повязывают на памятники красные ленты выпускников. На 3-м этаже – зал памяти погибших во время штурма бойцов из отрядов «Вымпел» и «Альфа». Их родные пожертвовали для коллекции фотографии, любимые вещи сыновей. Сюда приезжают и бойцы, которые спасали заложников, и родители тех, кто погиб, – они благодарны за то, что их детей помнят. Экспонаты для зала памяти и музея теракта по крупицам собирала учительница истории Надежда Ильинична Цалоева-Гуриева, она тоже была заложницей и потеряла двоих детей. «Вот уже девять лет мы боремся за то, чтобы нашу школу официально именовали первой – в память о погибших детях. А нам не разрешают, буквально хоронят заживо! – возмущается Елена Сулидиновна. – Кого мы только не просили помочь. Скоро сядем Владимиру Владимировичу Путину писать. Может, он согласится с тем, что пережившие те страшные дни – полноправные наследники той школы: и учителя, и выпускники, которые, фотографируясь на память на Последнем звонке, выстраиваются во дворе в форме единицы».

А как вы считаете, ну жно ли вернуть школе Беслана ее номер? Ждем ваших историй по адресу redactor@starhit.ru