В центре сюжета история обычной семьи Пыжовых. Домочадцы сильно отличаются друг от друга, их отношения далеки от идеала. В обычных условиях они, вероятно, не имели бы между собой контакта, если бы их не связывали кровные узы. В силу своей несовместимости семья редко собирается вместе. Единственное значимое событие, способное объединить их, — праздник.
Расскажите о своем герое — какого Вячеслава мы увидим на этот раз?
Мой герой — парень, который не горит особым желанием знакомиться с родителями своей девушки, не стесняется ей об этом говорить, причем достаточно грубо, но все-таки соглашается, дабы угодить ей. Мой персонаж может нелестно выразиться, например: «Слышишь, пирожок, давай-ка пирожки поменьше ешь, а то уже раздалась». То есть для него это в норме вещей — сказать что-то обидное с улыбкой на лице. Он совершенно не входит в эмоциональное положение другого человека.
А вам свойственна такая излишняя прямолинейность?
Нет. В жизни у меня как раз наоборот, очень развита эмпатия. Я подвержен самокопанию и тщательно слежу за своими эмоциями — это часть моей профессии. К тому же я и сам такой, постоянно терзаю себя: что и кому сказал, не обидел ли кого-то… Я всегда к людям очень трепетно отношусь. Но это не касается тех, кто мне не нравится. С ними я могу быть достаточно прямолинеен и иногда, бывает, по-злому шучу.
Ваш экранный герой неохотно знакомится с родителями девушки. А эмоциями была окрашена ваша первая встреча с семьей жены?
Я обожаю родителей своей жены! И вообще, у меня всегда получалось находить общий язык со старшим поколением, потому что я всегда позитивен, открыт. И с родителями супруги все точно так же. Как минимум мне приятно познакомиться с людьми, которые создали и воспитали такое чудо.
То есть слово «теща» в вас не вселяет страх, как во многих анекдотах?
Нет! Конечно, мы все люди, и недопонимания бывают даже с родной мамой. Но у нас всегда есть нормальный человеческий диалог. Я очень редко встречал мужчин, которые говорили бы плохо о своих тещах. Чаще вижу тех, кто их обожает.
Вернемся к фильму, точнее, к его названию. Какую роль в вашей жизни играют праздники?
У меня день рождения летом, поэтому так сложилось, что нормального празднования у меня и не было, потому что одноклассники на каникулах разъезжаются по дачам и бабушкам. Плюс моя мама какое-то время работала в театре и на праздники тоже всегда была занята, поэтому и на Новый год я чаще всего был с бабушкой и дедушкой. И сейчас у меня самого такая профессия: когда все отдыхают, я работаю. В театре, например, спектакль 31 декабря, потом 1 и 2 января. И о каком празднике речь? Для меня большую ценность имеет любое объединение семьи, когда мы вместе жарим шашлыки, болтаем, веселимся, обсуждаем, поем, радуемся. Это для меня настоящий праздник, потому что нас раскидало по разным городам, и теперь совместный отдых — большая редкость.
А какой праздник ваш любимый?
Наверное, памятуя о каком-то волшебном чуде, скажу, что все-таки Новый год. В это время внутри пробуждается что-то новое.
А семейные традиции какие-то есть у вас?
Дни рождения детей отмечаем обязательно! Возвращаясь к профессии, повторюсь, что у меня очень плавающий график, и выходной может быть как в субботу, так и в среду, поэтому повод подарить цветы для меня есть всегда, а не только 8 марта. К слову, позавчера я пришел домой и обрадовал жену букетом. Это происходит по настроению. Я не жду праздника, к датам мы не цепляемся.
Вы играете экранного ухажера Анастасии Калашниковой. Как вам работа в паре с ней? Быстро ли удалось достичь взаимопонимания на площадке?
Команда была замечательная, все настоящие суперпрофи: и Виталий Хаев, и Мария Аронова, и ребята моего поколения. Работая киноактером, помимо того, что ты должен уметь что-то играть, ты еще должен быть мобильным в общении — нужно очень быстро найти общий язык с партнером по площадке, это же не театр, где по три месяца можно репетировать и притираться. Поэтому нужно быть очень собранным, чтобы принять человека, улыбнуться ему и дать понять, мол, мы в одной лодке. Собственно, здесь так и произошло.
Давала ли Мария Аронова какие-то советы на правах народной артистки РФ?
Нет. Я с ней лично близко не знаком, но на площадке она всегда замечательная, добрая… Как старший товарищ или даже как мама. С ней прекрасно работается. У некоторых больших артистов так бывает — они начинают тебя учить, как работать, раздают советы. Мария, наоборот, никак не касалась моей игры. Если у нас и были какие-то диалоги о том, как сыграть ту или иную сцену, то звучало все в формате творческих предложений. А это всегда прекрасно, это говорит о том, что человек тебя уважается как артиста.
Судя по объему вашей фильмографии, в этом году у вас рекордное число проектов, несмотря на то, что не так давно у вас родился второй ребенок. Успеваете уделять детям время?
До сих пор удавалось держаться золотой середины, но это лето выдалось рабочим марафоном… Я играл параллельно в трех проектах, практически без выходных. Хотя мне повезло, что все они снимались в Москве, и я часто бывал дома по утрам, мог отвести детей в садик. Еще выручают большие окна в промежутках между сценами. Например, сейчас я на площадке, но у меня уже начался перерыв, и теперь я появлюсь в кадре только в конце съемочного дня. Сейчас 17:36, поеду заберу дочь из садика, побуду с детьми, даже успею их уложить спать и вернусь на работу.
Вы говорили, что в детстве не мечтали стать актером. А кем хотели быть?
Не помню, слишком давно это было. Да и не думал тогда еще, наверное, о профессии. Я просто получал от жизни удовольствие: радовался, веселился и бегал с пацанами по гаражам.
Сейчас вы рады, что ноги привели вас именно в актерское?
Да, потому что это явно мое. Порой даже не приходится прикладывать много усилий для того, чтобы у меня в этой профессии что-то получилось. Все идет само. Видимо, таковы особенности моей личности — могу запоминать и с легкостью выдавать эмоции. Я всегда обращаю внимание на то, как люди реагируют на что-либо, мне это очень интересно. Причем делаю я это неосознанно, не от головы!
Насколько я знаю, вас порой сравнивают с Сергеем Безруковым — между вами явно есть внешнее сходство. Вам это льстит или, наоборот, не нравится такая параллель?
Конечно, мне приятно. Сергей — человек профессиональный и мегаталантливый. Главное, чтобы продюсеры не видели во мне Безрукова, потому что у него своя история, свой контекст, а у меня свой. Важно, чтобы люди не думали, что я такой же, как Сергей Витальевич. Несмотря на то, что мы схожи по эмоциональным проявлениям, поведению в кадре, мы все равно разные люди и по-разному подходим к персонажам.
Вы участвовали во многих телешоу, но большинство из них — юмористические. Вам нравится это направление или, может, вы планируете создать таким образом запасной «юмористический аэродром»?
По поводу «аэродрома» не думал! Но тот факт, что людям, оказывается, интересно то, как я реагирую — проигрываю, злюсь, веселюсь, радуюсь, ошибаюсь, нервничаю, — то, что людям нравятся эмоции именно Славы Чепурченко для меня было приятным удивлением. Мне очень нравится, что меня зовут на шоу люди другой профессии, которые смотрят на все другими горящими глазами. Тут совсем другой формат подачи материала. Ты не должен придумывать кого-то, а должен максимально быть собой и не бояться проявить какие-то скрытые чувства. Обычно я не могу себе позволить чрезмерно злиться, потому что будут говорить: «Чепурченко ругается! Артист!» А тут тебя, наоборот, ставят в такие условия, когда можно ругаться — все как в жизни.
А в повседневности вы близки к миру юмора?
Да, конечно! Юмор и самоирония — с этим у меня все нормально. Я был на одной развлекательной программе, где достаточно жестко проходились по каждому гостю, но я с легкостью все это принял, несмотря на то, что там не самые приятные вещи говорили. Я понимаю, что меня никто не хотел обидеть и что это просто шутка.
А как вас можно обидеть?
Обидно, когда намеренно попадают по больному месту. Тем более, когда это происходит без контекста юмора. Например, когда шли «Звезды в Африке» с моим участием, сколько было комментариев… Несмотря на то, что я отдавал себе отчет о постановочной природе шоу и понимал, что большую роль играет монтаж, иногда злобные комментарии зрителей прилетали точно в цель. Очевидно, это тролли, которые специально хотят задеть, чтобы ты отреагировал. Такое, конечно может обидеть — когда твои карты раскрывают напоказ.
Мстить обидчикам станете?
Я скорее откажусь от общения с таким человеком. У меня это легко происходит: я быстро прощаюсь и расстаюсь. И даже если мы дальше с ним работаем и часто пересекаемся, то его для меня все равно больше нет.
Вы упомянули «Звезд в Африке». Исходя из ваших слов, складывается впечатление, будто для вас это был больше негативный опыт…
Я, как нормальный человек, всю жизнь избегал конфронтаций, людей-вампиров и тех, кто специально разводит негатив. Мне приходилось участвовать во всех интригах, ярко реагировать на происходящее. Не делать этого ты не можешь, если находишься 24/7 с одними и теми же людьми, у которых это хорошо получается. Тот же Олег Верещагин прекрасно во всем этом варился, умел разгонять какую-нибудь тему и высказаться так, что у тебя мурашки по телу от злости и ненависти. Морально было сложно. Сейчас уже все прошло, но раньше, когда кто-то говорил о «Звездах в Африке», я тяжело выдыхал. Это реальное испытание.
К слову о шоу — скоро новый сезон «Ледникового периода». Не звали ли вас снова принять участие?
Нет, зачем? Уже все откатано! Как персонаж я уже в новый сезон ничего оригинального не привнесу, так же, как в тех же «Звездах в Африке». Я уже все сказал, все сделал. Другим я не буду, свою роль я сыграл.
Вы один из немногих артистов, которые говорят, что играть в кино сложнее, чем в театре…
Уточню. Я имел в виду, что в театре ты нарабатываешь — есть репетиции, время покопаться в себе, в материале. А в кино нет возможности долго разбирать персонажа. Есть максимум час-полтора, чтобы разобрать сцену, понять, кто за кем говорит и запомнить, что делать. Ты должен выдать все, что есть в твоем багаже. Поэтому тут сложность именно в том, что нет права на долгие размышления. Нужно быть мобильным, активным, голова должна очень быстро работать. Но это все равно две взаимосвязанные вещи, поэтому иногда я играю спектакли. Несмотря на увольнение из «Табакерки», со сцены я не ушел — мне нужен театр, мне нравится зритель, его энергетика, плюс тут я получаю тот тонус, который несу в кино. Если существовать только в кадре, все превращается в однообразие, уже нечего выдавать. Поэтому одно вытекает из другого.
