Глава RT объявила о проблемах со здоровьем в программе «Вечер с Владимиром Соловьевым» на канале «Россия 1». Маргарита решила быть открытой с публикой, чтобы избежать слухов о себе, тем более, что в ее жизни уже скоро год как продолжается трудный период.
«Вы, конечно, знаете, что мой муж Тигран Кеосаян девятый месяц уже лежит в коме в больнице. Как говорят у нас в России, пришла беда — отворяй ворота. Вот ворота в нашем доме уже не просто не запираются, а их уже, по-моему, снесло этим ветром судьбы… За эту неделю у меня диагностировали страшную, тяжелую болезнь. У меня завтра операция как раз вот здесь, под этим орденом…» — призналась она.
Через два часа после операции она вышла на связь с подписчиками и попросила за нее не волноваться, а спустя два дня уже вернулась домой.
Маргарита боялась, что больше не выйдет в эфир
В прошлом году стало известно об онкологии Отара Кушанашвили — у него обнаружили злокачественную опухоль сигмовидной кишки четвертой стадии с метастазами в печени. Через несколько месяцев журналист успешно перенес операцию и сообщил, что вышел в ремиссию. Вспоминая о своих мучениях, мужчина с трудом верит, что Симоньян могла так скоро выписаться из больницы.
«Она выходит на публику и говорит: „Была операция, я уже дома“. Я не знаю никакой онкологии, которая позволяла бы сразу быть дома. Меня держали 12 лет в онкоцентре. Я выбил себе право поехать домой, ну, 16 лет спустя. Я уже не узнавал никого. Я уже не знал, где я нахожусь. И то под расписку, что я беру на себя ответственность. Человек говорит: „Я уже ем шоколадку“. Ну, если у нее такой крепкий организм, как у раннего Дольфа Лундгрена, если она халка несокрушимая, тогда я умываю руки, я в восхищении, я замираю. Но она болеет, я желаю ей здоровья», — удивляется Кушанашвили в программе «КАКОВО?!».
Кушанашвили благодарит врачей за то, что те спасли его от смерти, и себя за силу воли. Однако критик считает, что Маргарита замалчивает свои страхи и боли и советует ей быть открытой с подписчиками до конца.
«Симоньян говорит: „Ну, как Бог решит, так и будет. Я не боюсь“. Боится! Ну почему не признаться, что страшно? Я лежал в онкоцентре, мне было страшно умирать, страшно! <…> Я вставал и, шатаясь, наворачивал, не могу сказать „километры“, если я в том состоянии делал пять шагов, это считалось подвигом, марафонской дистанцией», — добавляет он.
