Георгий Юнгвальд-Хилькевич
Георгий Юнгвальд-Хилькевич появился на свет в Ташкенте, где его близкие спасались от репрессий. Мама будущего постановщика, балерина Нина Буйко, всю жизнь скрывала дворянское происхождение, а папа стал создателем и главным режиссером Ташкентского оперного театра.
Георгий рос активным ребенком: знания схватывал на лету, играл в футбол, катался на мотоцикле. Все изменилось, когда во время матча вратарю вонзилась в ногу стекляшка — у не обработавшего рану подростка развились сепсис и остеомиелит бедра. Три месяца юноша буквально корчился от нестерпимой боли, пока папа не добыл ему дорогой пенициллин. Следующий год Юнгвальд-Хилькевич провел в гипсе. «Мама спасла мне жизнь, а Дюма — разум. Читал и читал „Трех мушкетеров“ бесконечно, и не только Дюма, но и своего возможного деда Золя, и многих других», — отмечал режиссер.
Как только высокая температура спала, папа заявил сыну, что они все потратили на его лечение, а значит, теперь юноше пора помогать родителям. Мама научила Георгия расписывать ткани, что позволяло прилично пополнять семейный бюджет. Но как же Юнгвальд-Хилькевич попал в кино? 22 октября исполняется 91 год со дня рождения режиссера, и мы делимся его историей.
Борьба со страстями
Артист был близок с мамой и тяжело пережил ее смерть в 1992-м
Георгий очень старался помочь родителям: прыгая на одной ноге, он вычищал дом до блеска, чтобы маме не пришлось убираться после работы. Кроме того, юноша научился восстанавливать поврежденную ткань пиджаков, грунтовать театральные задники, а потом и расписывать их.
«Так все текло, текло и перетекло к тому, что после архитектурного института, куда поступал еще на костылях, я пошел учиться в художественный. И студентом меня уже приглашали в театр делать декорации, потом — и в кино. Режиссером стал только для того, чтобы иметь больше свободы для воплощения своего художественного замысла», — заключил Юнгвальд-Хилькевич.
Георгий устроился в театр художником и честно признавался, что крутил мимолетные романы со многими местными балеринами. «Приходил к маме: „Ну что я могу с этим поделать? Отказывать себе и ей? Это же обоюдная вспышка, любовь. Как вы с папой прожили, не изменяя друг другу? Ну как?“ Бедная мама знала, что происходит, постоянно утирая слезы рыдающим девчонкам, моим ташкентским пассиям. Они до последних ее дней приходили к ней, общались», — отмечал Юнгвальд-Хилькевич.
Некоторые критики считали Юнгвальд-Хилькевича худшим режиссером своего времени, а другие — пели ему дифирамбы
Помимо распутства, страдал художник и из-за другого греха — алкоголизма. Регулярно выпивать он начал на пятом курсе, и с каждой вечеринкой зависимость ухудшалась: сперва наутро хватало стакана пива для избавления от похмелья, потом — и бутылки водки становилось мало…
«Так пьешь-пьешь-пьешь, пока не теряешь сознания. Приезжает скорая, давление 230 на 150, носом кровь, везут в больницу, ставят капельницу. Ты лежишь долго-долго-долго, тебя, беспомощного, тащат, девицы ставят то клизмы, то гуж в детородный орган, потому что у тебя спазм, все функции отказывают. И так это все унизительно! А после завершения запоя недели две мочишься кровью, сморкаешься кровью, если чихаешь, из ушей капает кровь — она льется из всех дырок», — описывал ужасы запоя режиссер.
«Опасные гастроли» посмотрели 37 миллионов зрителей, хотя официальные критики фильм разгромили, так как «святое дело революции» плохо сочеталось с эстрадными куплетами
Несмотря на зависимость, Юнгвальд-Хилькевич окончил еще и Высшие курсы сценаристов и режиссеров, а в качестве дебютного фильма снял «Формулу радуги». Слава настигла начинающего постановщика после картины «Опасные гастроли» с Владимиром Высоцким. Георгий Эмильевич подружился с актером, который тоже не контролировал страсть к спиртному, однако совместно кутили они лишь однажды.
Драматург отмечал, что вытащить из порочного круга способен лишь человек, которого алкоголик жалеет больше себя самого. У Высоцкого такого не оказалось, поэтому, по мнению режиссера, он и погиб. А вот Юнгвальд-Хилькевича спасла мама, однажды увидевшая сына пьяным: после заявления балерины, что лучше б наследник умер, чем оставался невменяемым, Георгий завязал со спиртным.
Скандалы с коллегами
В готовом варианте ленты Констанцию озвучивала Анастасия Вертинская, а за вокал героини отвечала Елена Дриацкая
Сказка «Туфли с золотыми пряжками», музыкальный телефильм «Ах, водевиль, водевиль…», детская лента «Выше радуги», драма «Узник замка Иф» — все эти работы ценят поклонники режиссера, однако ни одна не принесла ему такого успеха, как экранизация «Трех мушкетеров» Александра Дюма.
Работа была грандиозной, но не бесконфликтной: Ирину Алферову в роли Констанции режиссер не видел, в отличие от Евгении Симоновой, но худсовет вынудил его принять звезду «Ленкома». На одной площадке с мужем Александром Абдуловым Алферова не оказалась: Михаил Боярский так впечатлил Юнгвальд-Хилькевича, что тот счел малоизвестного артиста идеальным д'Артаньяном.
Ходили слухи, что на площадке артисты постоянно кутили, только Вениамин Смехов почти не участвовал в их пьяных вечеринках, всегда держась обособленно. Также в мемуарах Юнгвальд-Хилькевич говорил, что у актеров был договор — никаких отдельных романов. «Выбирают самую красивую — одну на всех. Конечно, с ее согласия. Тут проблем ни разу не возникло. Теперь представляете, что стояло за словами „все за одного“ у этих разгильдяев, когда они их произносили?» — откровенничал режиссер.
«Боярский жил при сексуальном коммунизме. Ему любой мог отдать все — от тела до водки. Боярский был единственным настоящим секс-символом, который существовал в российском кино», — отмечал Юнгвальд-Хилькевич
Скандалами картина обрастала и после съемок: сценарист Марк Розовский и поэт Юрий Ряшенцев подали в суд на Юнгвальд-Хилькевича, который вставил в третью серию чужие стихи, но не указал их автора в титрах, тем самым приписав Ряшенцеву.
Процесс сценарист и поэт выиграли, но из-за громкого спора попали в черные списки на ТВ. Спустя годы конфликт обрел новое звучание: Розовского возмутило, что в интервью Юнгвальд-Хилькевич обвинил актеров в пьянстве и аморальном образе жизни, а сценарий якобы вынужден был переписать. «Я не сдержался и публично ответил ему. Мой главный аргумент был такой: „Если ‚Мушкетеров…‘ сделал только ты, а мы с Юрой тебе мешали, то почему продолжения, которые ты снял без нас, не стали хитами?!“ Мне больно, что в картине мы воспевали мужскую дружбу, а он ее спустил в унитаз», — негодовал Розовский.
Сам Юнгвальд-Хилькевич отмечал, что «Двадцать лет спустя» снимал только ради Михаила Боярского, превратившегося в мэтра. При этом в 90-е, когда в кино назрел кризис, режиссер переключился на работу в Театре Куклачева, а параллельно писал картины.
Три жены
Дочь Наталья не держала зла на отца за развод
Первая свадьба не сумела обуздать любвеобильность режиссера: Юнгвальд-Хилькевич постоянно изменял офицерской дочке Светлане Марковой. В 25 постановщик впервые стал отцом, но и это не заставило его остепениться. Роман с балериной Таней Черновой тянулся годами и вылился во второй брак, когда дочка Георгия Наташа выросла.
Татьяна жила интересами мужа и даже стала ассистировать ему на съемках, но ее патологическая ревность сводила режиссера с ума. Юнгвальд-Хилькевич начал изменять и второй жене — чтобы терпеть скандалы не просто так, а за дело. Увы, цеплялась Чернова не только к поклонницам, но и к дочке постановщика, из-за чего брак дал трещину. Окончательно же союз распался, когда наш герой встретил на пробах в «Узника замка Иф» 17-летнюю танцовщицу Надиру Мирзаеву.
Поначалу от кандидатуры студентки хореографического училища режиссер отказался, но когда ее захотела вызвать на съемки из Ташкента его жена, пришлось подчиниться судьбе. Несмотря на 35-летнюю разницу в возрасте, семейный статус Юнгвальд-Хилькевича и наличие в Узбекистане жениха у самой Надиры, между актрисой и постановщиком вспыхнули чувства.
Режиссер признавался, что к младшей дочке проникся такой сильной любовью, какую не испытывал ранее ни к кому
Несколько лет они прожили в общежитии при Одесской киностудии, затем переехали в Москву, а расписались только перед рождением дочки Нины, после семи лет совместной жизни.
Надире пришлось нелегко, ведь все знакомые режиссера обожали Татьяну Чернову. Кроме того, после смерти мамы постановщик сорвался. «Достался ей последний и мучительный запой длиною в год, из которого она меня тянула на своих плечиках. И вот такому, вусмерть пьяному, она сказала, что хочет от меня ребенка. Отрезвила этим навсегда», — отмечал Георгий Эмильевич.
Борьбы за наследство после смерти постановщика не случилось
Изменило режиссера позднее отцовство или сама Надира, но в третьей семье он отрекся от других женщин. Вместе супруги провели 20 лет, до самой смерти 81-летнего Георгия Эмильевича от сердечной недостаточности.
И хотя постановщик поддерживал общение со старшей дочкой Натальей, завещал он квартиру в Москве, дом на Кипре и «Ягуар» Надире Мирзаевой. «Я с этим согласилась. Что мне, богатства его нужны? Мы все боролись только за его любовь! Я ни на что не претендую», — заявляла Наташа.
