Журналистка, фэшн-директор ЦУМа, ДЛТ, вице-президент компании Mercury, остроумный блогер (аккаунт @verberalla даже получил звание «Инстаграм (запрещенная в России экстремистская организация) года»). За несколько дней до ее внезапной смерти мы с Аллой веселились на дне рождения Игоря Крутого и так лихо отплясывали, что нашу пару вытащили на сцену и все потом долго выпытывали причину такой бьющей через край энергии. А потом Коля Басков сообщил, что в коллаборации с Аллой он готовит новую песню, потому что его очень вдохновляет ее «симпатичный английский». В Инстаграме (запрещенная в России экстремистская организация) выражения Вербер с модных онлайн-трансляций типа Guess Where I Am? («Угадай, где я?»), Glamorous! («Шикарно!»), «Пришлите budget, мне нужно очень много денег» давно стали интернет-классикой и хештегами.
Алла Константиновна была замечательной мамой, классной бабушкой и очень заботливой дочерью. Даже не представляю, каково сейчас 85-летней Татьяне Абрамовне. Известие о кончине дочери застало ее в Торонто. Туда много лет назад она эмигрировала, и там же ее любимая Аллочка открыла первый модный бутик, назвав его в честь уже своей дочки — Katia of Italy. Катюша, прими мои соболезнования. Твоя мама всегда меня восхищала.
Она умела дружить, ценила жизнь. Помню, как шесть лет назад, рассказав о победе над раком, заставила аплодировать всех, кто был в студии «Пусть говорят». «В самом начале, — говорила тогда Алла, — ты думаешь только о себе, чтобы выстоять и как-то жить. А сейчас, когда многое уже позади, безумно хочется помочь другим... Я просто решила для себя, что буду бороться... Хочу, чтобы все поняли: рак — это не приговор... Я считаю так: когда умирают родители, оставляя детей, которые не могут еще постоять за себя, это страшно. Из-за рака я потеряла отца, и эта боль не уходит до сих пор. Я не хотела, чтобы также больно было и моей дочери. Я боролась: ходила на химиотерапию как на праздник — только так!»
В прошлом году журнал «Собака.py» пригласил Аллу Константиновну в Петербург, а потом опубликовал большое интервью, фрагменты из которого я перечитываю до сих пор.
«— Значит, вы закатывали родителям концерты в подростковом возрасте?
— Я устраивала их бедным родителям не только в этом возрасте. И знаете, что самое ужасное? Подростковый возраст у меня так и не закончился. Страшная черта характера! Слово «нет» было для меня как красная тряпка для быка. Видно, я родилась такой. Моя родная сестра, старшая, совсем другая: женственная красавица, лучшая ученица в классе, она была создана для семьи. У родителей не было сына, у бабушек — внука, и по этому меня решили воспитать сильной. Да и родилась я строптивой и неуправляемой. Папа говорил, что, если меня ночью выбросят из самолета посреди нигде и скажут в три часа дня оказаться в Ленинграде у Исаакиевского собора, я буду там стоять в нужное время. Во мне действительно заложена такая сила...
— А как вы находили одежду и обувь в тотальный дефицит?
— Мой папа, зубной врач, был известным в городе человеком и очень любил все все красивое. Все фарцовщики несли вещи Косте Верберу, потому что наш дом был полон модниц. Бабушка круглосуточно соблюдала дресс-код, вот она была настоящая fashionista. Мама у нас исключительно красивая, прямо как звезда из старого голливудского кино: черные волосы на прямой пробор, коса, красная помада от уха до уха. Мы немного не такие — ни я, ни сестра. Бабушка всегда говорила, что папа испортил нашу породу, потому что он был совершенно рыжий, весь в веснушках. Папа с мамой как познакомился? Он после войны пошел учиться на зубного техника, затем, в двадцать восемь лет, поступил в институт на зубного врача и встретил там первокурсницу медучилища. Она сидела на занятии в кресле, и ее показывали студентам как пример того, что такое по-настоящему красивые зубы. Папа, конечно, в нее моментально влюбился...
— Откуда у вашего отца была тяга к красивой, как тогда говорили, жизни?
— Когда его отца забрали, родная мать отдала четырнадцатилетнего папу в детский дом в Сестрорецке, потому что не могла его прокормить. Он это запомнил на всю жизнь. В 1941-м папа в первые же дни войны ушел в свои семнадцать лет добровольцем на фронт, был тяжело ранен и поэтому всю жизнь мучился от страшных болей в позвоночнике, дошел до Берлина, вернулся в Ленинград и нашел здесь свою мать. Он всегда повторял: «Досыта не ел, на теплом не спал, всегда недоедал и вот так выжил». Он много рассказывал нам о войне. Бабушка с мамой всю блокаду провели в Ленинграде. Так получилось, что и мы с сестрой — дети войны и блокады, хотя родились спустя годы. Мы росли с мыслью: главное — чтобы не было войны. 9 Мая был для нас как общий день рождения. Папа родился 14 мая, а бабушка — 15-го, но оба отмечали их именно 9 Мая. В этот день стол должен быть нарядно накрыт на шестьдесят человек и уставлен едой, женщины должны были быть красивыми и ухоженными. Потому что все, кто остался жив, должны испытывать радость от каждого дня...
— А что вам дала эмиграция?
— Широту взглядов, в том числе на моду. Например, покупая вещи в одной стране, ты должен понимать, что в другой они не всегда будут приемлемы. И не только из-за климатических условий. Даже освещение влияет на то, как смотрится лук. Петербург, например, — такой город-музей, где каждое здание настолько красиво, что это тебя дисциплинирует. Просто выходишь на улицу — и у тебя уже праздник. Вот по этому я и живу в России».
Фото: Legion-Media, Persona Stars, Instagram (запрещенная в России экстремистская организация)
